Интервью с раввином Игорем Зиньковым

«Я очень хотел показать, что еврейский мир может быть разнообразным»: интервью с раввином Игорем Зиньковым

Игорь Зиньков — в прошлом инженер в Челябинске. Сегодня он лондонский раввин, создатель настольной игры «Еврейское счастье» и организатор семейных лагерей «Иерусалимская сказка». В интервью JEvents Игорь рассказал о том, как формировалась его еврейская идентичность, в чем отличие российских и британских реформистских общин и каково это — быть причастным к чему-то большему, чем ты сам

Ты родился в Челябинске, учился на инженера, а сейчас — раввин в Лондоне. Как так вышло?

Говорят, если хочешь рассмешить Бога — расскажи о своих планах. Если перефразировать Мандельштама, то мой «город, знакомый до слез» — Челябинск. Там я родился и там планировал жить. Поэтому и пошел учиться на инженера-приборостроителя.

Когда мне было десять лет, я впервые попал в еврейский мир. С тех пор жизнь разделилась на два параллельных мира — общинный и профессиональный. Вначале я начал участвовать в мероприятиях общины, потом стал помогать с организацией и проведением еврейских праздников, в конце-концов стал координатором еврейских молодежных проектов Челябинска.

Примерно через десять лет люди из Всемирного Союза Прогрессивного Иудаизма (ВСПИ) мне предложили начать обучение в Лео Бек Колледже — раввинской школе в Лондоне. Я не сразу согласился, а потом подумал: «кто, если не я?». Так я попал в Лондон и начал учиться. Я ехал в Лондон с миссией вернуться в Россию и внести свой вклад в развитие реформистского движения здесь. Я очень хотел показать, что еврейский мир может быть разнообразным.

Я до сих пор этого хочу, но путь достижения этой цели изменился. В мире живет около 3 миллионов русскоязычных евреев, из которых менее, чем треть — в странах СНГ. Это значит, что русскоязычный еврейский мир гораздо шире, чем постсоветское пространство. Сегодня я верю в то, что еврейская община Европы, Америки, Канады, Израиля и других стран может приобрести очень много, если примет и даст возможность развиваться русскоязычным евреям. Более того, создание международных связей русскоязычных евреев — залог будущего для еврейства СНГ. Поэтому я остаюсь в Лондоне в синагоге Liberal Jewish Synagogue.

Кроме работы раввина и проекта «Иерусалимская сказка», чем еще ты сейчас занимаешься и как на все находишь время?

По-моему, все, чем я занимаюсь — гармоничная реализация моей идеи. Все проекты — про создание международного сообщества русскоязычных евреев. Моя основная работа — раввин в Liberal Jewish Synagogue в Лондоне. Это британская англоязычная синагога, но в общине есть и русскоязычные евреи, поэтому бывает, что я провожу уроки, праздники и службы на русском или приглашаю русскоязычную группу присоединиться к англоязычной. Я назвал проект русскоязычного еврейского сообщества «DOR», что переводится с иврита как «поколение» и одновременно является аббревиатурой фразы דוברי רוסית (доврей русит), что означает «русскоязычные». Так, проект DOR объединяет всех, кто говорит по-русски и хочет быть частью современного, равноправного и разнообразного еврейского мира.

Несколько лет назад мы с моим братом Костей Зиньковым создали и развиваем проект настольной игры «Еврейское Счастье». Горжусь, что принял участие в ее создании — по-моему, у нас получилась умная, неординарная, полезная и очень увлекательная игра.

Чем отличается специфика работы британских раввинов от российских или, скажем, израильских? Если говорить о реформизме, конечно. Как бы ты описал еврейское комьюнити в Лондоне и еврейское комьюнити в России? Есть какие-то ключевые отличия — как субъективные, так и объективные?

В чем-то мы похожи. И в Британии, и в России реформисты — меньшинство в меньшинстве. То есть мы немногочисленное течение в маленьком народе. В этом смысле мы ничем не отличаемся.

Разница в том, что в Великобритании более 35% от всех вовлеченных евреев причисляет себя к неортодоксальным течениям. Поэтому прогрессивные направления чувствуют себя более уверенно, чем в России. Идеологически они более раскрепощены и увереннее применяют свои позиции на практике. Так, либеральные течения Британии более открыты к принятию еврейства по отцу, проведению церемоний для однополых пар и многому другому. Российский реформизм в этих вопросах более консервативен. Возможно, на сегодняшний день это лучше подходит для российского менталитета.

Еще одно различие состоит в том, что британские общины существуют в основном на собственные средства, а общины в СНГ существенно спонсируются фондами. Это накладывает отпечаток на отношения.

Но есть и вещи, в которых британская община может поучиться у российской. Например, уровень организации мероприятий в России как правило выше, чем в Британии. Я связываю это с тем, что после развала Советского Союза русскоязычное еврейство стало получать помощь со стороны мирового еврейства, в том числе и обучение. В сфере организации мероприятий мы на шаг впереди многих других общин. Есть и другие различия, но эти, на мой взгляд, основные.

В интервью для Афиши.Лондон ты говорил, что на тебя сильно повлияли еврейские летние лагеря. Как ты считаешь, почему это произошло? Из-за структуры неформального образования?

Да, еврейское неформальное образование изменило мой подход к жизни. Не знаю что повлияло больше — еврейский или неформальный аспекты. Думаю, что оба. Я стал более открыт и тогда, я думаю, начал развивать в себе критическое мышление. На мой взгляд, и иудаизм и неформальное образование — про это.

В еврейские детские лагеря часто приезжают дети с еврейскими корнями, но без еврейской идентичности. Насколько я понимаю, ты и сам был таким ребенком. Как ты считаешь, что влияет на формирование такой идентичности в России?

Отвечу кратко — я так хотел принадлежать к чему-то большему, чем я! Это стало началом изучения себя, своих корней, своей истории, наследия, культуры, религии. Для меня все началось с еврейских летних лагерей, но удержался я в еврейском мире из-за принадлежности и участия в общине прогрессивного иудаизма «Хава Нагила» Челябинска и, после переезда в Москву — общины «Ле-Дор Ва-Дор». Тут важны оба элемента — яркая точка летнего лагеря и ощущение принадлежности, развития и вклада в свою общину.

Какие ключевые принципы в неформальном образовании для тебя важнее всего? Перечисли, пожалуйста, свой внутренний топ.

Для себя я выделяю три главных принципа:

  1. Личный интерес. В неформальном образовании важно определить точку, через которую участник найдет себя в изучаемой теме.
  2. Практико-ориентированный подход. Важно понимать, где участник сможет применить материал на практике. Часто важно дать участнику самому попробовать что-то сделать.
  3. Опыт коллективной работы. По моему опыту, в жизни чаще приходится работать в команде, чем одному. Поэтому мне кажется, что обучение должно отражать действительность и давать «софт скиллс» — опыт работы в команде.

Как ты применяешь эти принципы в работе?

Одна из важных частей работы раввина — это учитель. Поэтому осознанно или неосознанно я применяю методы и принципы неформального образования, когда преподаю. Однако, важно сказать, что хорошо подготовленная лекция часто не менее эффективна.

Как ты считаешь, можно и нужно ли внедрять принципы неформального образования в обычных российских школах?

Я не специалист ни по неформальному образованию, ни по российским школам. Я скажу мои мысли, которые скорее всего далеки от действительности. Я думаю, что можно, но сложно. Я знаю, что есть примеры учителей и частных школ, где такие принципы применяются. Внешкольное образование, семинары и конференции уже много где строятся по принципам неформального образования и не являются уникальными для еврейского мира. Я не считаю, что я могу сказать что-то еще, так как не знаю реалии российских школ.

Как началась «Иерусалимская сказка»? Почему этот проект важен для общины?

Пожалуй, семейный еврейский лагерь «Иерусалимская Сказка» — самый значимый для меня проект. Этим летом лагерь собрал более 250 участников из 17 стран на острове Сардиния в Италии. Проекту уже 12 лет, шесть из которых мне посчастливилось быть в его команде и три из которых я принимаю непосредственное участие в его организации. Многие приезжают к нам из года в год, ездят друг к другу в гости, организуют еврейские праздники и поддерживают связь. Это уникальный проект, который позволяет русскоязычным евреям со всего мира окунуться в современный еврейский мир независимо от возраста и уровня вовлечения и соблюдения.

Главное для меня — дать возможность детям и взрослым провести время в комфортной, увлекательной и захватывающей еврейской общине, в которой быть евреем — это выбор, а не обязанность. Это уникальный проект еще и тем, что он на 90% оплачивается участниками. Это позволяет всем нам чувствовать Иерусалимскую Сказку своей и выбирать, какой именно она будет. Но без помощи волонтеров, поддержки фондов и частных спонсоров проект был бы не таким ярким, как сейчас. Нам очень повезло, что фонды Генезис, Джоинт, Еврейское Агентство и ВСПИ увидели в этом проекте будущее и поддерживают нас.

Илья Салита, президент и генеральный директор Genesis Philanthropy Group, говорит про наш проект так:

«Иерусалимская сказка» — один из наиболее интересных проектов, которые фонд «Генезис» поддерживает в рамках своей деятельности в русскоязычных еврейских сообществах в разных странах мира. В этом семейном лагере удачно соединились и приверженность истинным семейным ценностям, и тяга к знаниям – даже во время летних каникул, и интерес к еврейскому наследию. В увлекательной форме дети и взрослые из разных стран приобщаются к истории, культуре и традициям своего народа и становятся частью еврейской общины».

Почему этот проект так важен лично для тебя?

Во-первых, я мне очень нравится работать вместе с нашей командой. Это высочайшие профессионалы своего дела, за много лет ставшие моими друзьями. Я многому у них учусь, и мне приятно с ними находиться рядом с ними.

Еще я вижу, что это важно для наших участников. Для кого-то это единственная возможность находиться в еврейском окружении и дать себе и своим детям основы еврейского наследия, культуры, религии. Для кого-то это возможность побыть на равных со своими детьми и родителями. Кто-то выбирает нас, потому что хочет сохранить русский язык. К нам приезжают семьи со всего мира двумя или тремя поколениями, советуют нас друзьям и возвращаются снова и снова — значит, это кому-нибудь нужно.

Марина Рунович

Пиарит стартапы, пишет тексты, любит маму, феминизм и неформальное образование. Литинститут, ВШЭ, Кнафаим, Питер-Москва.

Интервью с раввином Игорем Зиньковым