К югу через юго-запад, или ещё одна Алия.

Когда Слава Слуцкер предложил мне писать в рубрику «Израиль глазами Петербуржца», я его сразу предупредил, что будет довольно скучно — потому что живу я в Эйлате практически безвылазно, да и сам по себе редкостно занудный парень. Но писать я рад, может кто чего полезного из моей писанины выцепит. Так же заранее предупреждаю уважаемую аудиторию об обилии дайвинга, субъективного видения мира и возможных случаях разного рода нетерпимостей ко всякому с моей стороны.

Коротенько для тех, кто даже краем уха не слышал, что за шлимазл такой этот ваш Ерухимов. Мне 26 лет, я родился в чудном географическом недоразумении на границе полярного круга со звучным названием г. Апатиты, в Петербурге жил с 4 лет, на юго-западе, чуть меньше года назад репатриировался в Израиль, живу и работаю инструктором по дайвингу в городе Эйлат. Евреи у меня в семье дедушка и я.  Остальные ранжируются между воздержанием и открытым неприятием национальной идентичности. В целом, при большом желании, я мог бы заделаться хоть в карелы, но дедушка озаботился отдать меня в еврейскую школу, и вот он я, закончил еврейское отделение школы 274, которого, как я понимаю, больше нет. Иврит я в школе толком не выучил, так как был искренне уверен, что он мне в жизни не пригодится. И ещё потому, что лень-матушка.

СПбГУ, философский факультет, культуролог. Специалист по культуре Китая. Нет, китайский я в университете тоже толком не выучил. И не надо меня жалеть. Смеяться тоже не надо, отличное образование, у вас такого нет.

Морешет, Таглит ханих, Таглит мадрих, программа Маса.

Сохнут, Гилель, Адаин Ло, Бейтар. Где-то больше, где-то шапочно и по касательной, но, вроде, я что-то делал решительно во всех крупных организациях еврейской общины СПб. Кроме синагоги, потому что смотри выше. Но Бар-Мицва была. Первой попыткой уехать в Израиль была Маса дайвинг — тогда меня «необъяснимо тянуло» в Израиль, но сам я толком не понимал — что я и зачем я здесь. Так что я довольно легко вернулся после в Россию, о чем жалел всё проведённое в ней время. И перестал жалеть только сейчас. Зато теперь я твёрдо уверен зачем и что. И даже готов пояснить всем желающим. И даже нежелающим, от чего иногда вечера перестают быть томными. Уезжать мне было несложно — меня в России не держало практически ничего. Карьеры нет, денег особо нет, друзей особо тоже нет — короче, только теряющие терпение родственники и понимающая девушка. Положив сверху в меру идейный сионизм я собрал вещички (коих было не много) подхватил так никогда и не убранную сумку со снаряжением и сел на такси в аэропорт.

Ну, так было бы, снимай я про себя кино. В реальности-то всё чуть медленнее. Описывать весь процесс репатриации смысла  нет — в Сохнуте специально обученные люди консультируют бесплатно и интерактивно. Что мне самому врезалось в память — на консульской проверке я был два раза — перед Масой и перед репатриацией. Оба раза я шифровался и молчал, пока всё не было железно. Боялся, что обвалится всё. Это всё Гегель и его космос идей. Если что-то слишком активно представлять, то оно вроде как уже есть, и значит воплощаться ему не надо. И, надо сказать, так оно всегда и было, пока я сюда не переехал. Здесь всё работает иначе. Думается, дело в более прямой связи.

Так вот первая консульская проверка познакомила меня со словом «битахон» — то есть безопасность, то есть служба безопасности. То есть упорные и неубеждаемые сотрудники оной. Ну и удивила меня просторным и пустым приёмным залом в консульстве.

На второй консульской мне стало не по себе, когда я встал после вопроса «Кто на ПМЖ?» — ибо я впервые наконец осознал, что я таки да, таки на него. И когда я увидел огромное количеством народа. Очередь была за полчаса до открытия уже снаружи. Я едва успел в приёмные часы. На фоне кризиса валили все. Религиозная пара с выводком детей — один из них задорно напрудил в урну, потому что в туалет можно выйти лишь раз в сколько-то минут. Нерелигиозная смешанная пара — муж постоянно лез отвечать на вопросы типа «были ли вы в Израиле? Есть ли родственники/дети в Израиле?» и так далее. После его пятого радостного «У меня — нет» девушка в окошке очень устало сказала ему «успокойтесь, всё с вами ясно». Два седоволосых мужчины обсуждали, где они будут жить первое время и кем работать в Хайфе. Очевидно, они застали ещё советские отъезды — собирались работать таксистами и жить в гостинице. Некая умница-красавица написала в графе национальность «русская еврейка». На предложение «определиться уже» она начала бойкое рассуждение про свою родню, и прочее, прочее, прочее. После вопроса (тихого, и на ушко, от меня) «Девушка, кто по вашему живёт в Израиле?» девушка ушла куда-то вглубь себя и своей анкеты.

В графе вероисповедание я долго сам не мог определиться. Написать «иудаизм» с чуть выше стоящей русской мамой — как-то неправдоподобно. Отсутствует — как-то тоже неправда.

Вопросив всё ту же девушку, что же всё-таки, получил «Молодой человек, это вообще не худшее, что вы могли туда написать». Кажется она видела всякое. Нет, судя по составу претендентов на отъезд, она видела ВСЁ. Консул, изучив мои бумажки, спросил «Ну как же вы Леонид, с каменных берегов Невы, да в пески Синая. Зачем?». «Нравится мне там» -ответил я, после чего консул посмотрел на меня искренне удивлённо, взял мои бумаги и я получил визу. Пожелал только с дайвингом не затягивать. Консул явно никогда не нырял.

В аэропорту меня провожали ровно два человека. Я был единственным, кто не осаждал сохнутовскую провожающую вопросами и не имел перевеса в багаже. Тем не менее, меня объявляли — я последний садился в самолёт. Врать не буду — в самолете меня накрыло, улетал я один, в Эйлате меня встречал товарищ с Масы, с которым я толком не общался после, летать я с некоторых пор боялся до ватных ног (КАРМА. Когда мне было 16 я радостно потешался над Ксюшей Гарбар, которая боялась летать). Короче, нервы-нервы.

7vr8cf37b

Вот он я, не блещу решительно ничем, отлетая в пока ещё только Минск.

В Бен-гурион я прибыл в меру невыспавшийся и голодный. Среди репатриантов был один, который постоянно задавал окружающим, в целом, невинные вопросы. Перспективы его абсорбции выглядели удручающе — но я старался по мере сил с ним делиться знаниями о стране. Группа (включая встречающих) дружно прозвала его «мистер вопрос» и потешалась. Я невольно начал разделять к «алия русим» нежные трепетные чувства всей остальной страны.

Нам довольно быстро выдали теудат зеут, наличные деньги, какой-то информационный пакет (натурально, синий пакет с кучей всякого) записали в больничные кассы и дали предоплаченные телефонные карточки. Объём моих разговоров таков, что я пользуюсь той самой карточкой до сих пор и ровно один раз закинул на неё 50 шекелей. Больничную кассу я выбрал «Клалит» так как был в ней на масе и представлял, где находится их поликлиника в Эйлате. Следующий перелет (в Эйлат) был в девять вечера из маленького аэропорта «сде-дов». Битахонщица распросила меня ОБО ВСЁМ. Уставший и нервный, я был поставлен в тупик вопросом «а что вы едите дома на Йом Кипур». Потому что вспомнить что, я не мог. Понять, что на йом-кипур пост, который я не держу, но всё же, я тоже не мог. Я завис на 10 секунд, а после выдал: «эээ ничего», чем битахонщицу, видимо, удовлетворил. Следующие десять минут я потратил наблюдая аэропортского кота, и оценивая иронию ситуации. Лекции я читал, ага. Про еврейские праздники. Слова «Тембель» я тогда ещё не знал, но оно бы подошло.

airportcat

Тот самый кот. Весьма боевой.

Короче, к 9 вечера, не выдержав томительности ожидания, я накидался прикупленного в Duty Free вискаря. Так как из еды был только оверпрайснутый эклер, а из запивона — кола, я был полная «алия русим» через 15 минут после начала потребления. Репатриировался я четко на Хануку — компания религиозников прямо в зале ожидания (он же зал всего остального и буфет) затянула то ли «Маоз цур» то ли «А-нерот а-лайла» — короче что-то из далекой музыки за седьмой класс. А я им радостно подпевал. И вот сижу я такой пьяненький в «сде-дове», снимаю всю эту красоту на телефон, и подпеваю вполголоса, и так я расслабился, и так мне стало хорошо, что я впервые за долгое время наслаждался полётом. По совместительству впервые летел на моторном самолёте. Мне было так классно, что я даже посмеялся про себя над серым от страха соседом, натянувшим капюшон, одевшим огромные наушники и вцепившимся до белых костяшек в подлокотники. Хотя чего тут смеяться, я так первые два полёта провёл.

В Эйлате меня встретил Ашер Меир Давидсон (он же Алексий Давидсон) — оставшийся после масы в Эйлате и проработавший всё это время здесь. Тут меня и прорвало. Я болтал, болтал (и профукал свой синий пакет в такси) и не мог поверить, что я в Израиле, что я в Эйлате, что за окном снова горы и пустыня. Это, кстати, некислый аргумент за Эйлат — да, в Петербурге архитектура, в Петербурге европейский дух и всякое такое… но Эйлат — это край той самой пустыни Негев, по которой бродил Моисей, в которой погибали защитники Массады, и в которой камни смотрят в звёздное небо не первую тысячу лет. Край, который упирается в красное море, поглотившее войско фараона, море, по которому ходили торговые корабли Царя Шломо, вывозя из копий Тимны основу благополучия его царства — медь.  Архитектором выступает время, ветер, и уходившие по африканско-сирийскому разлому воды древнего моря. Простите, понесло.

eilatview1 eilatview

Казуальный вид из окон нашей квартиры.

По удачному стечению обстоятельств я приехал четко когда один из жильцов квартиры съехал, а платить за всю Ашеру было весьма неудобно. В итоге я жил не тужил с ним и с Колей (другим выпускником нашей масы) до недавних пор, отдавая ему наличными 850 шекелей в месяц, плюс коммуналка раз в два. И это было очень удобно нам всем и здорово сэкономило мне денег в первый год жизни в Израиле. Квартирка у нас вышла весьма пестрая — Коля был из Ташекнта, Ашер из Днепропетровска. Как ни странно — ни одной политической или ещё какой баталии на почве несовпадения взглядов на «как надо жить русским в России, украинцам в Украине или узбекам в Узбекистане» не случилось. Тем более на тему «как жить русским в Украине, России и Узбекистане». Разве что временами мы с Колей спорили о взглядах на религию и мироустройство, придя с очередной пьянки. Мы примерно с одинаковой скоростью приходили к консенсусу и кондиции. Ну а про настоящий съём хаты я вам потом расскажу.

Короче, нетрезвый я рассказал своим вновь обретенным друзьям за вечер вообще всё. ВСЁ. На следующее утро, когда я проснулся, меня ждали заботливо оставленные Колясиком табак и бумага для самокруток. Своих у меня пока не было, курил я по приезду много. Лирическое отступление — в Израиле мало кто курит сигареты. Курят самокрутки — потому что дешевле и потому что вкуснее. Я сам после масы уже не смог перейти на сигареты и, если покупал сиги сам, а не тиранил стрелковыми умениями окружающих, то брал полюбившийся красный «бали шаг». Умение крутить самокрутки достигло кун-фу — я мог завернуть на ходу, на ветру, зимой. Особенно забавно было, когда меня просили покурить — я и протягивал весь набор с предложением самостоятельно осчастливить себя. Обычно «стрелок» ограничивался «а я не умею». Здесь хронически табак кончается раньше фильтров и бумажек, поэтому в какой-то момент количество полу и почти пустых упаковок начинает превосходить разумные пределы и заполонять все карманы и отделения одежды и рюкзаков.

Дальше надо было сходить в Мисрад Клита — министерство абсорбции. Там меня встретили две русскоязычные работницы, дали ещё денег, объяснили все выплаты, на что я могу претендовать и всё такое. За все мои сколько-то посещений мисрад клиты я видел там в основ репатриантов из СНГ и пару раз французов. Не статистика, так, наблюдение. В Эйлате мисрад находится в одном здании с муниципалитетом, почтой и министерством внутренних дел. И ещё всякими конторками по мелочи. Рядом с аэропортом и единственным кинотеатром. Через дорого все четыре отделения эйлатских банков. Где мне надо было завести счет, чтобы получать корзину, чтобы оформить симкарту (поэтому я не сделал её тогда — не было счета. А потом стало лениво) чтобы записаться в больничную кассу. Короче, без карточки тут вообще жить тяжело, но некоторые умудряются. Тут до сих пор в ходу чековые книжки — я долго не мог понять, на кой черт они нужны. Я выбрал банк Леуми — потому что я был в нём на масе и вроде как знал, как он работает. Плюс, возле его входа реже тусовались суданцы, почему-то облюбовавшие «поалим». Возможно дело в ярко-красной вывеске. Банки в Израиле работают шустро, по сравнению со сбербанком, и как обычно по сравнению с Израилем. Моего крайне вялого иврита хватило на завести счет. Нет, там был русскоязычный работник, но я же хотел погружения в среду сходу и с головой. В итоге иврита не хватило, чтобы понять, что я не могу прям сразу открыть дебитовую карточку. Так что потом меня ждало удивление — я пользовался визой электрон с лимитом в 500 шекелей, кои лимит в определенный момент благополучно исчерпался. После первой же зарплаты я завел дебит. Приложение для телефона у банка весьма удобное, чего не скажешь об интерфейсе банкомата и сайта — интерфейсы сайтов в Израиле это вообще ад и делались не для людей. Можете зайти на yad2.co.il и попытаться там тупо пощёлкать в менюшки. Или насладиться сайтами http://www.leumi-ru.co.il/ и https://www.bankhapoalim.co.il/russian/ соответственно.

klltЗаведя карточку я отправился в Клалит — это больничная касса. В Израиле нет бесплатной медицины. Есть больничная касса ты платишь ежемесячно и получаешь набор услуг. Если сравнивать с Россией — есть плюсы. Поход к терапевту — это строго по электронной очереди, клиники хорошо оборудованы, терапевтам платят достаточно, чтобы им было не насрать. Но есть и минусы — без рецепта здесь продаются, грубо говоря, обезболивающее и вазелин (и псевдоэфедрин, что странно) так что отсиживать временам длинную очередь ради таблеток, от, простите, поноса, или, например, пытаться не вырубиться с температурой в той же очереди — то ещё развлечение. Но без больничного листа пропуск работы выйдет тебе ой-вай-вой каким боком, так что будь добр. Благо можно прийти и после, попросив выписать за проболевшие дни. В итоге уже потом я обнаружил главное здание «Макаби» и даже слегонца приуныл — оно выглядело в разы круче. Но потом я вспомнил, что возле клалита — качельки, котики, а профильные врачи всё равно принимают в «Йозефталь» (госпитале, единственном в Эйлате) и успокоился. Котики, котики решают проблемы.

 

А вот теперь — колорит. Прихожу я такой в клалит, получать красивую пластиковую карточку, беру в автомате номерок, сажусь в удобное кресло… и наблюдаю, как старшая медсестра обсуждает что-то (я понял только, что работу и смены) с молодой девушкой за компьютером. Молодая успевает выписывать клиенту направление и с непередаваемым выговором общаться с той, что постарше. Короче, кусочек одесского рынка в вашей повседневности. Красивый всё же язык, иврит. Количество слов, ничего особо не значащих, но придающих речи цветастости, быстро заставило меня понять и простить всех эмигрантов, вставляющих в свою речь слова из иностранного языка. Кицур (короче), стам (так\просто), азов (оставь) дай (хватит) маспик (тоже хватит) килу (типа), аваль (но) и прочее, прочее. Ещё, пожив здесь буквально месяцок и употребляя иврит хоть по минимуму начинаешь говорить на пару тонов выше (и если резко вернуться в Петербург, то все будут шикать и предлагать «не орать») и обретаешь чудный акцент в русском, с растягиванием слов.

mkb

Удивительно, но неиссякаемый источник этих выражений — мультики «Нир и Гали» которые есть на ютубе даже с русскими субтитрами. Они, кстати, кажутся мне нереально смешными после почти года жизни здесь, и вызывают скорее недоумение у всех, кто в Израиле проездом. Ну кроме того про котика. Про котика всем смешно.

Если кто-то ещё не видел — наслаждайтесь. (Лично я больше люблю про морскую свинку).

Что касается врачей в клинике — ещё на масе я пришел с температурой. Посоветовали отлежаться три дня и поесть куриный бульончик. Куриный. Бульончик.

Когда я пришёл с воспаленным синусом — предложили, опять же, отлежаться три дня. Прочитали лекцию о вреде курения. Выписали противовоспалительное и псевдоэфедрин. Курс псевдоэфедрина, когда спать под кондиционером нельзя, а ночью уже 30 — это сомнительной прелести опыт. А ещё, номерок к лору был ближайший через две недели. И я пришёл к нему уже совершенно здоровый. Можно ускорить процесс — если сделать себе более дорогой ежемесячный план. И ещё есть (ещё более) платная медицина, но она, прямо скажем, недоступна для оле хадаш. А ещё, то ли лекция возымела эффект, то ли курить с больным синусом так себе кайф — но курить я как раз после того случая бросил и пока вроде не тянет. Это экономит мне около сотки шекелей в месяц, которые я радостно прожираю в фалафельной у авши (о которой я вам тоже потом расскажу).

Оставалось мне записаться в Ульпан — это было просто. Я туда пришёл, отдал листок, полученный в мисрад клита, и отправился в свеженачавшую заниматься группу «алеф» к Кармен. Кармен вела у меня иврит ещё на масе, так что увидав мою радостную рожу, она сказала «Зе лё бишвильха, Леонид» и сбагрила меня Саре, чья группа уже несколько месяцев занималась (там же, кстати, учился Колясик). А потом я стал посещать ещё и «Бет» два раза в неделю. А выше, чем «Бет» в Эйлате нет. За сим мой приезд закончился — оставалось найти работу, привыкнуть к местным ценам и порядкам … короче, оставалась вся остальная жизнь. О которой я вам буду по чуть-чуть травить потом. Благо сезон туристический кончился и впереди у меня скучные зимние вечера.

_qqihqf36n

Eto ya, смотрю в Иорданию будущее.

Леонид Ерухимов

Мне 26 лет, я родился в чудном географическом недоразумении на границе полярного круга со звучным названием г.Апатиты, в Петербурге жил с 4 лет, на юго-западе, чуть меньше года назад репатриировался в Израиль, живу и работаю инструктором по дайвингу в городе Эйлат. Евреи у меня в семье дедушка и я. Остальные ранжируются между воздержанием и открытым неприятием национальной идентичности.

Все статьи автора

К югу через юго-запад, или ещё одна Алия.