Ульпан, это такое место, где репатрианты познают красоту и простоту возрождённого иврита, ожившая мечта Элиэзера Бен-Йехуды, плавильный котёл, из которого разрозненные, разобщённые евреи со всех концов мира должны выходить объединённые языком, на котором говорили Шимшон и Элиягу, Давид и Ирод Великий. Ну, или так было задумано. Что, казалось бы, могло пойти не так? Едут со всех концов, придётся же учить, а то куда деваться? Преподавание ведётся «на языке» — то есть преподаватель, в основном, обучает на иврите. Незнакомые слова стараются объяснить на иврите же. А то куда деваться? Городской Ульпан — первое место, куда точно отправится репатриант, где познакомится со страной и с такими же репатриантами. Просто-то таки пронизанное романтикой сионизма место. Но, как говорится: «на самом деле всё было не так».
В Эйлате есть ульпан уровней «алеф» и «бет». По первым буквам ивритского алфавита. Алеф это что-то вроде elementary, бет — pre-intermediate, если сравнивать с изучением английского (на моё субъективное ощущение, сомневающиеся могут прогуглить вопрос). Каждый репатриант имеет право на бесплатные 10 месяцев ульпана, за которые что выучил, то выучил. Это, теоретически, два уровня — алеф-бет, бет-гимель, так далее. Практически же, индивиды умудряются ходить на ульпан «алеф» три раза по два месяца, бросая его, а потом приходя опять. В Эйлате мечта Элиэзера разбилась о прозу жизни. В нашей группе «алеф» по-русски не говорило ровно три человека. Латиноамериканец в возрасте за пятьдесят и латиноамериканка же значительно моложе (условные латиноамериканцы, репатрианты же). И кто-то ещё, уже не помню.
К счастью, или к сожалению, сейчас группа ульпана, говорящая по-русски, даёт друг-другу больше поводов к разобщению, чем языковой салат из разных стран. Почему? Да потому, что это языковой несалат из разных стран. И если преподавательница ляпнет что-то в духе «А ты ещё не забыл русский?» в ответ может услышать гордое «Украинский!» даже если «украинский» обнаруживается исключительно в «шоканье» и «гэканье». Неловкое движение учительницы может обнажить оскал конфликта, идущего значительно севернее, чем Газа. Тоска по добровольно, попрошу заметить, покинутой родине, обнаруживается, в основном, у репатриантов из Украины. Во всяком случае, флага РФ намалеванного маркером на стуле, я не увидел. А вот жовто-блакитный красовался. Когда ульпан дошёл до темы «жалоба» я наслушался всякого. Как плохо им всем здесь, и как хорошо было там. Короче, состав ульпана города Эйлат исчерпывающе охарактеризуется анекдотом:
«Рабиновича исключили из партии. Ему приснился сон: Израиль объявил войну Советскому Союзу и победил. Моше Даян стоит на трибуне мавзолея, а перед ним проходит демонстрация советских евреев. Они скандируют:
— Восстановите Рабиновича! Восстановите Рабиновича! “
В нашей группе «алеф», тем не менее, было несколько человек лишенных этих закидонов, так что мы умудрились сдать итоговый экзамен ульпана алеф на самый большой балл за последние сколько-то там лет. У меня было АЖ СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ. Ну вы поняли. Сам экзамен ни разу не простой, и в нём есть блоки уровней алеф, бет и гимель. Там есть текст, вопросы к тексту, задания на грамматику и письменное задание на выпавшую тему. Когда я писал своё, глаза экзаменаторши слегонца вылезли на лоб от вопроса «Эйх котвим бе иврит Трумпельдор?» (как пишем на иврите Трумпельдор). Ну, врать не буду, пишу я значительно хуже, чем говорю, так что я подсматривал в словарик, дыбы снизить число грамматических ошибок. То есть списывал на экзамене. Но я хотя бы этим заморачивался. Многих результат настолько не е…нтересует, как говаривал физик в моей школе, что даже списывать им лень. От начала ульпана и до его конца доходит примерно половина группы. Причины выпадания разные: чаще всего из-за усталости, работы, лени. Мне, например, приходилось после работы идти на ульпан и я там реально засыпал на ходу, потому что после зимних эйлатских дайвов немножко рубит. Но вот Колясик работал в отеле стюартом и он вставал в 6 утра на работу, чтобы освободиться в 4 и пойти на ульпан. Он делал домашку и хотел выучить иврит. В итоге коллектив у нас на работе в основном русскоязычный, что мало способствует росту уровня языка. И -ирония. Так или иначе, на такой подвиг идти готовы не многие. Кто-то просто устраивается в русскоязычный коллектив и ему норм. Русские магазины есть (я бы назвал их скорее украинскими), практически везде поймут по-русски — можно не социализироваться дальше этого. И ещё есть отдельный сорт отшибленных — идейно не изучающие «этот идиотский язык». Те самые, кто приехал за дарконом только и исключительно. Которые видят в евреях местных — «изеров», а в себе — кого угодно, кроме еврея. Что характерно, на ульпан некоторые из них ходят (большинство, барух ашем, просто бросают его сразу же, или никогда до него не доходят), видимо чтобы распространять вокруг себя разумное, доброе, вечное. Их не так много, но вот буквально пару дней назад я видел человека, укатившего в закат на рабочем автобусе в красивой футболке «Правый Сектор». Зачем они здесь, как они здесь и как это соотносится с их поцреотическими взглядами, я не понимаю. Как по мне — чемодан-вокзал-домой. Но я ничего не решаю в вопросе, так что приходится смириться и расслабиться. Периодически к нам приходят нырять арабы, которые знают некоторое количество русских слов, потому что у них «русские друзья». Я склонен считать, что тех и других сводит одна и та же работа где-то в недрах отелей, не требующая знания иврита. «Русские друзья» готовы корешиться с арабами, лишь бы только не с «изерами». Благо я таких в живую не встречал, только последствия их деятельности.
Так или иначе, вот он ульпан. Я бы сказал, что это «остывший плавильный котёл». воспоминаний об ульпане осталось у меня не так много — я ходил в него четыре раза в неделю, я что-то там учил, я его закончил — всё как в тумане. Преподавательница в ульпане «бет» была крутая — Хеди, менахель (директор) ульпана. Хеди классно преподавала и позволила мне отслушать половину ульпана бет бесплатно. Да, именно отслушать — за улбьпан бет дают документ, в котором значится, что ты прослушал определенное количество часов. Контрольной там нет. Так что в нём остаются более целеустремлённые товарищи. Ульпан бет был более дружелюбен (видимо, уже успели расслабиться и перейти на израильское отношение к жизни) хотя и там меня прозвали «космос» — за попытки умничать, конечно. Умничать вообще не надо, просто записывай новые слова и занимайся своими делами — на урок ульпана положено сколько-то новых слов, время на повторение, время на проверку домашки. Пока все не поймут, что за слова, к следующему не переходят. Так что если ты сразу понял, а вон та беременная девушка нет — смирись, опять же, и расслабься. Ещё хуже, если ты не понял, а вон тот фонтанирующий знаниями — да. Это, кстати, тоже заставляет людей уйти из ульпана. Иврит не похож по звучанию ни на что, слышанное до сих пор, а по структуре чем-то напоминает русский, видимо сказывается родина Элиэзера, но, так или иначе, сложен для восприятия. Есть товарищи, привыкшие быть первыми во всём. Это превращается, зачастую, в болезненное избегание того, где преуспеть наскоком не удаётся. Да и, в конце концов, из Петербурга приезжают стабильно довольно-таки снобские личности. Статус культурной столицы заставляет даже гопника с раёнчика чувствовать себя на порядок умнее, культурнее и образованнее, чем гопник из села. Хотя последний, скорее всего, хоть что-то умеет делать руками. В ульпане, неожиданно, можно оказаться глупее пухлогубой студентки пту из биробиджана. Ну, не по-настоящему глупее, а просто с меньшим успехом воспринимать материал, при равном количестве затрат. Столкнуться с культурными явлениями, вызывающими резкий шок и отторжение. Особенно это сказывается на молодежи за двадцать — они только успели прочувствовать себя, провести границы между «я» и «они» — а тут на тебе: «твой дом труба шатал, колодец писал, забор качал» кругом. Несовпадение взглядов и идей, необходимость и жажда заводить новые знакомства, неизбежность столкновения, плюс добрая русская традиция воспринимать всё на свой счет, и соревноваться со всеми вокруг, быстро приводят таких личностей к выходу из ульпана. Некоторые потом берут частные уроки. Большинство забивает. Справедливости ради стоит отметить, что это, всё же, не основная причина. Основная — лень и усталость. Надо быть критически асоциальным, чтобы совсем уж ни с кем не общаться в ульпане. У нас такой был в группе алеф. Приехал он черт его пойми откуда, успел пожить в киббуце и быть оттуда изгнанным — уже так себе характеристика. Имени не помню, хоть расстреливайте. Он жил замашками ещё отечественными, потому что через некоторое время нашёл какой-то там повод (кажется несоответствие моего поведения его высоким стандартам. Привет, Саша Чернов) и уже через пять минут выяснения отношений во дворе ульпана грозился мне набить лицо. Благо мы в Израиле, так что вместо махания кулаками я просто сказал, что сдам его в миштару (полицию), если он попытается. Потому что так протекают драки в Израиле — местные арсы могут доставать тебя как могут словесно, рассказывать всякое, но стоит только распустить руки — и они первые бегут в миштару, предвкушая, как ты будешь им оплачивать всякое. Так что драки случаются редко и настолько закулисно, что я ни одной не видел. Хотя слышал тоже всякое. Возвращаясь к нашим баранам — он продолжил попытки вывести меня на конфронтацию, но тут меня выручила Светочка, пославшая его, если перевести низкий русский на условно-высокий иврит «тактоф нана» (собирать мяту). Стоящий на позиции «пацана» чувачок не мог позволить себе вступать с девушкой в перепалку и вынужден был удалиться. После чего мы его не видели до самого устного экзамена. Такие персонажи, конечно, неизбежны. Не зря же говорят, что, уезжая, русские увозят Россию с собой. Или, выражаясь политкорректно, русскоязычные увозят СНГ с собой. Этот эпизод, кстати, показывает, что самый тихий и невзрачный ханих (ученик) не застрахован от такого вот привета с родины. Всё-таки отучившиеся уже в школах и вузиках люди привыкли более-менее самостоятельно выбирать свой круг общения. Ульпан в этой роскоши отказывает. А пребывание в новой языковой среде и незнакомом окружении — таки стресс, который некоторые переживают весьма странно.
Так или иначе, от успешности освоения языка, зависит качество вашей работы.
Вот я, допустим, ивритом не то что бы владел, так что я получил в мисрад клита телефон некоего чувака, который мне подыскивал работу. Начал я, конечно, не с этого. Начал я с посещения «Манты» — дайвцентра, где учился на масе. Ред встретил меня усмешкой и вопросом:
— Came back for some more punishment?
— Maybe. Got work for me? — спросил я не слишком твёрдым голосом
— No — растянув «о» ответил Рэд.
— Later? — не без надежды уточнил я.
— Maybe – без всякой надежды бросил Рэд.
А потом мимопроходящая Сара добила меня своим агрессивно-жизнерадостным «Put a smile on that face!»
За сим посещение манты закончилось. Хорошо, что работы у него не было. Позже я понял, что работа в Манте — вовсе даже не мечта. Зашёл через дорогу в Deep Siam – там предложили вернуться в марте, лучше в апреле, а ещё лучше — в мае. Сходу мне предложили работу только в «русском» дайвцентре, от которой я вежливо отморозился. Я же приехал в Израиль не ради того, чтобы работать в «русском».
Тогда я позвонил тому чувачку из мисрад. Про него я уже успел услышать, что он «мутный тип». Но, так уж в Эйлате, он состоит из типов разной степени мутности. Я планировал устроиться или в отель официантом, или в отель на ресепшн. Нормально, думал я. Оказалось, что официант в отеле — это такой апгрейд уборщика — собирать тарелки за шведским столом, да вовремя менять приборы. Чай? Какой чай? Ресепшн требовал больше иврита, чем у меня было. Тётка, которая могла бы взять официантом, была в отпуске, осталась стройка. Так я целый день побыл ашмалит (электрик). Поштробил (штроборез называется «конго». Почему? Потому что это Израиль, вот почему) стены, поотковыривал от пола резетки — ненормированный рабочий день, двадцать два шекеля в час, полностью русскоязычная бригада. Можно работать в «черную». Дня хватило, чтобы я вернулся на пляж и начал обходить все клубы. В процессе выяснилась ещё одна подстава: когда я уезжал на берегу были сплошь клубы SSI, а теперь все стали SDI\TDI, два клуба PADI и ещё всякая экзотика, типа израильской национальной ассоциации, IANTD и прочие. Был, впрочем, один SSI. Ну вы уже поняли какой, так что сразу нет. Я пошёл в Udive – его начальник предлагал мне совсем даже неплохие условия (для зимы — отличные), плюс там работали девочки с прошлой масы. Я почему-то отказался. Толком не знаю, почему — просто что-то меня не устроило. То ли непонятки с кроссом в PADI, то ли я не до конца вник в систему оплаты, но я туда не устроился. Буквально через четыре месяца Udive потерял лицензию PADI и его клуб остался IANTD. В Aqua Sport (крупнейшем центре PADI в Эйлате) на месте не оказалось менеджера — предложили прийти через час-полтора.
Дальше был Lucky Divers – один из старейших клубов Эйлата, существующий в различных ипостасях с 1973 года. Там работал довольно долгое время Миша, которого выгнали с нашей масы — о клубе он говорил только хорошее, и, главное, там сразу предложили зайти, позвонили хозяину и он согласился меня взять. А ещё там было пять котиков. Ну разве я мог что-то ещё выбрать? Как оказалось хозяин — Ами — редко отказывает в приеме на работе, но, всё равно, найти работу в дайвинге в декабре было беэмет (на самом деле) лаки.
Такое сочетание заимствованных слов или просто английских с ивритом — дело распространённое и весьма забавное, на мой взгляд. Зе кцат лё реали (это немного нереально), ата лё нормали (ты ненормальный), васат спэр (запасной регулятор, вместо его правильного ивритского названия «васат халуфи»), вест цлила (могут сказать вместо меазен цифа — жилет для дайвинга, правильно именуемый компенсатором плавучести) и прочие извращения, от которых упомянутый Бен-Йехуда перевернулся бы не раз в земле. Связаны они с тем, что спец-термины не всегда могут быть знакомы самим израильтянам. Когда я пытался почитать наш учебник по дайвингу на иврите я впал в уныние пополам со ступором — настолько там сложный язык. Сами израильтяне именуют маску — очками или биноклем, воздух — кислородом, костюм — платьем или рубашкой, баллон (михаль на иврите) с воздухом — танк или баллон, а инструктаж перед погружением то тадрих (брифинг) то адраха (инструктаж) (последнее, впрочем, скорее тонкости терминологии). Да и сам я однажды чуть не ляпнул. Упомянутый «Меазен Цифа» всего лишь порядком букв отличается от «мезаен», что на библейском иврите означает «вооружаться», а на современном, вполне по Фрейду, процесс полового сношения. Так вот я чуть было не вооружил плавучесть.
Простите, отвлёкся. Итак, я стал работать дайвером в лаки дайверс. Прям вот сразу стал и заработал. Вру, конечно. Сначала надо было получить разрешение на работу от министерства. В Израиле есть специально регулирующие дайвинг законы, призванные сделать его безопаснее для людей (и замороченнее для инструкторов). Например, здесь курс длится пять дней, хотя повсеместно три или четыре. Здесь шесть погружений открытой воды (глубже пяти метров) вместо четырёх, а все погружения закрытой (бассейн или схожие условия) должны быть закончены в течение двух дней и до начала открытой. Здесь есть несколько своих программ — например ознакомительное погружение, основная работа дайверов в Эйлате. При этом ценник на дайвинг здесь поменьше той же юго-восточной Азии, так что в итоге люди в выигрыше, а безудержный нрав инструкторов придерживает неиллюзорная ответственность за людей. Дайв инцидентов здесь, в конечном счете, случается очень мало, а те что случаются — исключительно по человеческой тупости, безалаберности и лени. И, на правах рекламы, это единственные причины, по которым в дайвинге с вами что-то может случиться. И со стороны инструкторов их тут практически не встречается. Так что приходите к нам, у нас котики.
Так вот, чтобы получить разрешение, надо принести выполненный на иврите тест на знание этих самых правил, бумажку от дайверского врача (двести шекелей приём) копию своего удостоверения дайверского, удостоверения личности, заполненные стажи и разрешения от уполномоченного по своей ассоциации. Стажами здесь называют стажировку, а не выслугу лет, что вводит русскоязычных в заблуждение. Чтобы сделать стаж надо, бе кицур (короче), понырять бесплатно. Точнее, под надзором инструктора, который стажи подписывает. И, как бы не пыталось просочиться милое сердцу репатрианта кумовство, сделать стажи за бутылку\денюжку и не залезая вводу не получится, инструктор, расписывающийся на стажах, несет ответственность за будущего работничка, если он сделает из ряда вон фигню, то придут к нему и спросят, как же ты, милчеловек, допустил эту обезьяну до воды. А клуб, который подаёт документы в министерство, вписывает дайвера в свою страховку, так что тем более не заинтересован в таких комбинах (это слово я впервые услышал от нашей сотрудницы Юли. Не смотря на его явное насилие над великим и могучим, оно кажется мне забавным). Так вот я и понырял от души пару недель. А потом ещё выяснилось, что у меня не оплачено членство в ассоциации на будущий год. А офис уехал в Тель-Авив, а я забыл логин-пароль. Кое-как решил вопрос по телефону на ломанном иврите. Оставалась подпись от Сигалы — владелицы «Вилла Сигала» дайвцентра SSI. Она-то меня и обрадовала, что если я работаю не в дайвцентре SSI, то ассоциация против того, чтобы она мне что-то подписывала. И ей, кстати, работники не нужны. Угадайте, куда мне пришлось идти на поклон? Аколь, аколь у роэ! (всё, всё Он видит!)
И вот уже после этого я начал работать в Lucky Divers. Best way into the red sea since Moses, между прочим.