«Ты что, идиот? Зачем? Садись в первый же самолет и лети домой!»

Я Боря Свидлер. Родился и вырос в Петербурге, на улице Пестеля. Здесь я попробую объяснить как получилось так, что сейчас я живу в нежилом районе города Хайфы, в общаге размером с автозак, и не жалею о том, что променял улицу на которой жил Бродский на улицу на которую даже бездомные не заходят. Но обо всем по порядку.

В старших классах я участвовал в разных проектах питерского Сохнута и немного учил иврит. Потом съездил на десять дней в Израиль по программе «Морешет», и сразу по возвращении в Питер задумался о репатриации.

Сейчас это кажется безумием — бросить любимый город и в одиночку уехать в другую страну в 16 лет. Но тогда я представлял весь процесс репатриации одним большим Кампусом\Арт-кварталом\Jcamp-ом, ну вы поняли.
Итак, в 2009 году я приехал в Израиль по программе «СЭЛА». Это были девять месяцев безоблачной жизни в Центре Абсорбции в городе Кармиэль на севере Израиля. Никаких забот — ходи утром на иврит, посещай мероприятия, по возможности не совершай идиотских поступков (лезть по простыне в окно за алкоголем – отличный пример), и всё будет хорошо. Как семинары молодежного отдела сохнута, только девять месяцев подряд.
От врожденного питерского снобизма пришлось отказаться почти сразу же, просто чтобы ужиться с сотней милых парней и девушек со всего СНГ. Плавильный котел в миниатюре.
Там у меня появились первые друзья в Израиле. Тогда же пришло осознание, что у большинства причины репатриации в Израиль намного менее прозаичные, чем мне казалось раньше.
Я с детства осознавал, что мой отец — еврей, а значит и я немножко еврей. Я рос и знал про Государство Израиль, которое является домом для евреев всего мира. В 17 лет я узнал, что сионизм не такая уж и популярная идея среди евреев бывшего Советского Союза. Осознал, принял и понял.

С какой же силой после окончания программы я хотел призваться в ЦАХАЛ. Полгода ожидания — и призыв. Опять же, тогда мне не казалось, что армия — это значительный отрезок моей жизни. Подумаешь, три года. Сейчас я понимаю, что из шести лет проведенных в Израиле, три я провел в армии. И знаете что? Мне понравилось. Но сначала о быте.

Я переехал жить в Хайфу, снял отличную квартиру с друзьями на троих. Хозяева были просто зайками. Пытаюсь представить эту ситуацию их глазами, и не понимаю, как это вообще произошло.
Нас было трое. Я, псевдоинтилигентишка из Петербурга. Даня, рослый парень из Москвы, с любовью к кофе и музыкальным инструментам, и Макс из Донецка, который всегда улыбался и поддерживал наше настроение. Нам с Даней еще даже 18-ти лет не было, а Максу едва-едва исполнилось. Ивритом мы владели крайне плохо, хотя тогда, конечно, каждый из нас считал самого себя уже чуть ли не коренным саброй.

И вот, трое школьников, меньше года в стране, работы нет ни у одного, приходят снимать квартиру. Я много слышал про обман и мелкий шрифт в договорах об аренде, но на удивление с первой квартирой всё прошло гладко. Квартиру мы сняли в сентябре, чтобы дождаться февральского призыва.

Помню тот январский день, когда я понял, что где-то я обманул сам себя. Зимой в Израиле холодно. Нет, правда холодно. Это конечно не питерские -26. Но в Израиле за редким исключением в домах нет центрального отопления, нет батарей, и о существовании стеклопакетов тут не догадываются. Из всего этого следует, что если у вас за окном +8 (много недель подряд), то и в квартире у вас +8, а по ощущениям и того меньше, ведь пол холодный, стены бетонные, а обоев нет.
В тот январский день я лег спать, надев всю теплую одежду, две пары шерстяных носков, шапку, но изо рта всё равно шел пар. На следующий день мы с соседями купили пару электрических обогревателей. Они не сильно помогали, поэтому мы грели руки, сидя кружком вокруг консервной банки с тунцом, которую особым, «армейским» способом поджигали. Мы были молодыми, глупыми и согревались как могли.

Призыв — чудесная пора. За полгода до призыва я получил письмо, в котором говорилось, что из-за того, что у меня отличные данные, меня приглашают на день отбора в разнообразные спецназы.
Как я был рад и туп. За полгода, отпущенных мне на подготовку, я не пробежал ни километра и отжалася раза три. Таким незамысловатым образом я оказался не в спецназе, а в войсках связи.

Прежде чем оказаться на базе, которая впоследствии стала мне родной, я успел пройти КМБ в одном месте, профессиональный курс – в другом, и еще немножко пофилонить в третьем. Иврит становился лучше и лучше, я начинал понемногу социализироваться. На каждом новом месте, стоило кому-то из коммандующего состава услышать историю моей алии, как меня сразу же обсыпали благодарнастями и всяческими приятными словами.
Однако у срочников история моей алии вызывала смесь возмущения и непонимания: «Ты что, идиот? Зачем? Садись в первый же самолет и лети домой!»

Поначалу я обижался, расстраивался и не понимал. Как же так, я же вон какой сионист, почему мои израильские ровесники говорят такое. Со временем я догадался – Израиль для них и Израиль для меня – два разных Израиля. Они в большинстве своем здесь родились и выросли. Для них всё вокруг это привычная норма. Очередь в 20 минут в банке – это ужас, бюрократия и конец государственности. Я же, будучи по правовым нормам ЦАХАЛа солдатом-одиночкой, получал от армии и деньги на съем квартиры, и увеличенную зарплату, и ежегодный месячный отпуск, чтобы слетать в Питер и навестить маму и родной город.

Армия Обороны Израиля, как и любая другая громадная организация, это в первую очередь люди, с которыми ты сталкиваешься каждый день. Люди, от которых что-то в твоей службе зависит. Мне, наверное, повезло, и люди эти в большинстве своём были крайне добры со мной.

Когда капитан Мейталь Х., коммандующая моей ротой, узнала, что у меня дома нет нормальной кровати, а сплю я на диване, она тут же снарядила армейский пикап, с водителем и парой солдат, которые взяли меня к бабушке Мейталь в поселение в центре страны. Там мы загрузили в пикап две больших кровати с матрасами, несколько тумбочек и целую россыпь всяких приятных мелочей, которые чудесная бабушка подарила мне. Мейталь была строгим командиром, она наказывала за дело, наказывала сильно. Но при этом, зная, что может помочь – помогала.

С одной стороны я потратил три года жизни на службу в армии. На службу, без которой я бы мог и обойтись. И эта служба далеко не всегда была приятной и интересной. Очень часто в дело вступала знаменитая армейская логика. Бессмысленная и беспощадная. Я, к сожалению, не могу приводить тут конкретных примеров, но просто поверьте мне на слово.
С другой стороны именно армия помогла поднять иврит до хорошего уровня, и стать частью израильского общества. А уж друзья, которые появились в армии – это ребята, которые за пару лет стали мне очень близки.
Поэтому на выходе я доволен своей службой, и может в старости буду рассказывать внучкам, как я неделями жил под землей, на глубине в 60 метров.

Сейчас мне 23 года и я учусь в Хайфском университете на факультете компьютерных технологий.  Сессия, которая началась две недели назад, и кончится через месяц, это первая сессия в моей жизни. Я уже успешно завалил два экзамена из четырех, и поэтому решил немножко проветрить голову и написать этот текст.

Израиль – не утопия, Израиль совсем не идеальная страна. Тут хватает своих проблем, и что самое забавное – у каждого у кого вы спросите эти проблемы будут не такие как у других.
Израиль смутит любого питерца своим ближневосточным колоритом, хамством, бесстыдным изобилием – я, к примеру, просто видеть уже не могу местные вывески и наружнюю рекламу. Такое нагромождение шрифтов, цветов и форм в пределах одной вывески – откровенная безвкусица в понимании большинства жителей развитых стран, но у израильтян свои представления.
Израильское государство от гражданина требует, по большому счету, только две вещи – служить в армии и платить налоги. Хочешь устроить гей-парад? Да пожалуйста, вот тебе место от городской администрации, время, сцена, и охрана. Хочешь выращивать свинок? Выращивай, только налоги плати. Некошерный магазин\рестороан\кабак? Да хоть всё сразу.

Ну вот я и подошёл к концу своего повествования, то есть к нынешнему моменту. я не могу с полной уверенностью прогнозировать, как моя жизнь пойдёт дальше — но точно знаю, что впереди ещё много интересного.

«Ты что, идиот? Зачем? Садись в первый же самолет и лети домой!»

JEvents