Семь тучных лет, семь тощих лет (Брейшит,41)
Чтобы выйти из зоны литературного комфорта, нужно сначала туда войти. У Этгара Керета давно получилось это сделать. Короткие рассказы ещё в начале нулевых вознесли его на пьедестал, где крупными буквами написано: «главный писатель Израиля». И он популярен далеко за пределами своей маленькой страны как и Меер Шалев, который по праву делит с ним это звание.
Однако, в отличие от многих авторов, привыкших писать в одном жанре, и не жаждущих ничего менять, Керет продолжает развиваться. Он пишет сценарии, которые получают призы на кинофестивалях, стихи и пьесы. В 2016 году вышла его книга документальной прозы «Семь тучных лет». Она написана на английском и не будет переведена на иврит — родной язык писателя. Слишком личная, она населена по-довлатовски узнаваемыми персонажами. Мешать их комфорту, выйдя из зоны своего, Керет не готов.
«Семь тучных лет» — это короткие зарисовки Керета о важных годах, полных тревог и терзаний, между рождением его сына и смертью отца. Один год — несколько историй на пару страниц — ими автор готов поделиться только с «незнакомцами». Повседневность, которая абсурднее любого литературного сюжета, Керет описывает со свойственной ему лёгкостью. Именно за этот тон многие любят его рассказы:
«Мой сын – Просветленный: как человек, много читавший о буддизме, прослушавший две-три лекции всяких гуру и даже переболевший однажды поносом в Индии, я должен заявить, что мой грудной сын – единственный среди моих знакомых, кто сумел достичь Просветления. Он действительно живет в настоящем: он никогда не хранит обиды, никогда не боится будущего. Собственное эго совершенно ему не указ. Он никогда не пытается защитить свою честь и не требует признания своих заслуг»
Керет, во многом — израильский Довлатов. Столь же остроумный, наблюдательный и всегда немного грустный. Однако в отличие от Сергея Донатовича, у которого были не самые простые отношения с действительностью, Керету в своём мире хорошо. Пишет ли он о войне, ортодоксальной сестре, раздаче автографов — его не оставляет ирония и, что особенно интересно, любовь. К писательству, к своей семье, к дорогой, но такой непредсказуемой стране. Обычные дни, бытовые вещи, понятные человеческие переживания — за счет искренности приобретают глубину, показывают своё «двойное» дно:
«Когда мы наконец встаем, Лев спрашивает, где ракета. Я машу туда, где был взрыв.
– Судя по звуку, грохнуло недалеко от нашего дома, – говорю я.
– О-о-о-о, – разочарованно тянет Лев. – Теперь Лаав, наверное, опять найдет осколок. Вчера он принес в школу кусок железки от ракеты, на ней был знак фирмы и название по-арабски. Ну почему она так далеко взорвалась?
– Лучше далеко, чем близко, – говорит Шира, стряхивая с брюк песок и муравьев.
– Лучше всего, если бы она взорвалась так далеко, что с нами ничего не случилось бы, и так близко, что я насобирал бы осколков, – резюмирует Лев»
Керет — атеист, его брак не признаётся ни раввинами, ни государством, а война в его стране не затухает ни на один день. Но для того, чтобы узнать его политическую позицию по тому или иному вопросу лучше прочитать многочисленные интервью, а не эту книгу. «Семь тучных лет» про другое: про то, что как человек ездит, ест, разговаривает с людьми, гуляет, играет в Angry Birds — просто живёт в предложенных обстоятельствах:
«Почему эта игра так вам нравится? – спросила она.
– Мне нравятся странные звуки, когда птица врезается, – захихикал Лев.
– Мне нравятся физико-геометрические аспекты, – пожал плечами я. – Расчеты углов, все такое.
– Мне нравится убивать, – прошептала моя жена дрожащим голосом. – Разрушать здания и убивать. Это так весело.
– Игра очень положительно влияет на координацию. – Я все еще пытался смягчить эффект.
– Смотреть, как этих свиней разносит на куски и как их дома рушатся, – продолжила жена, уставившись зелеными глазами в бесконечность»
На русском книга о том, «как быть Этгаром Керетом» читается прекрасно, в том числе потому, что автору повезло с переводчиком. Писатель, который работает с материалом другого писателя, часто предлагает свою версию текста, а не передаёт изначальный текст. Но Линор Горалик — это не тот случай. Она уже переводила рассказы Керета, ей самой близка короткая форма и понятны израильские реалии. Те, кто читал книгу в оригинале, отмечают внимательное отношение к тексту, верную передачу лексики и сохранение важных оттенков смысла. Как пишет в рецензии для «Коммерсаната» Анна Наринская, цитируя, «не испытываешь угрызений совести»:
«С религией дела мои обстоят так: у меня нет Бога. Когда я себе нравлюсь, мне никто не нужен, а когда мне хреново и внутри у меня разверзается огромная пустая дыра, я просто знаю, что Бога, способного ее заполнить, никогда не было на свете и не будет»
Ещё долго после того, как прочитал книгу, открываешь то одну, то другую страницу, перечитываешь отдельные абзацы, зачитываешь вслух кому-нибудь важному: «Смотри, как это у него здорово получилось». В том числе, чтобы ещё раз ощутить израильское тепло, точность выбранных слов, простое сопереживание.
(текст для сайта www.prochtenie.ru)
p.s. Знала бы, что нужно будет писать этот текст — побывала бы на презентации Керета в рамках Лимуда.
Посмотреть презентацию в Еврейском музее
Валерия Тёмкина
Аспирантка факультета социологии СПбГУ, журналист, историк по первому диплому. В этом блоге пишу про книги и выкладываю интервью с интересными людьми.
Все статьи автора Валерия Тёмкина
