Ну, там как дело было. Приезжаю я такой в Питер — а там Россия. Именно в таком порядке. Тут я было хотел вывалить на вас море субъективщины, но передумал. Давайте попробую делать выводы из своих впечатлений. Тоже не слишком объектив, но хоть не голые эмоции.
Я понял природу следующего интересного явления: вот человек уехал в Израиль, допустим, а потом в Питер как на работу исправно каждые несколько месяцев. Но не работать, а так, интересно и чрезвычайно увлекательно провести время. Почему?
При переезде в Израиль, при всём огромном русском сообществе на каждом углу, влиться в местную жизнь тяжело. Многие на всю жизнь остаются в «буферной зоне» — зоне комфорта «алия русим». Благо есть для того все условия. Если внимательно читать Довлатова — ту же «Иностранку» — так происходит и в Штатах. Видимо, это универсалия.
Есть такое интересное понятие «Толерантность к переменам». Желающие углубиться — «Галактика Гутенберга» вам в помощь. Мужик натурально пророк цифровой эпохи, наравне с Гибсоном и его «Нейромантом». Он там пишет о более глобальных переменах, но ведь у каждого человека есть и своя подобная толерантность. Она ведет к множеству забавных последствий в нашем поведении. К ней относится, например, вечное нытье про поганую молодёжь, желание поиграть в Денди как в детстве, популярность дискотек 80х\90х\00х. В более глобальном плане — идеал «Золотой Древности». Раньше было лучше, потому что прошлое мы уже поняли и приняли, а вот настоящее несет новые вызовы, к которым мы не готовы (не хотим быть готовы) — и мы окружаем себя вещами из прошлого, отказываясь настоящее принимать.
Когда люди уезжают в другую страну прошлое не только прошлое, но и прошлое другой страны. Именно поэтому в Израиле есть русские магазины, которых нет в России. По магазину можно определить, в какое десятилетие уехал человек. Забавно, но ведь время не стоит на месте — ни там ни здесь. Вот человек и потерян не только в пространстве, но и во времени. Не смотря на всю простоту отъезда в Израиль (люди прямым текстом говорят, что хотели-то они в Канаду, но в Израиль было проще), все программы абсорбции, стена между обществом и репатриантом становится лишь чуточку меньше. Перемены, натурально, во всём. Язык, в котором уху не за что зацепиться. Ментальность, чуждая ашкеназским мальчиками и девочкам из хороших семей. Тем более чуждая русским мальчикам и девочкам, обнаружившим еврейскую бабушку и рванувшим за дарконом и длинным шекелем (и это не я их обзываю русскими, это они сами о себе). Общество не враждебно, но общество пассивно-агрессивно, за не редким исключением. Тут и начинает проявляться та самая толерантность к переменам. Не достаточно высокая.
Люди становятся в оппозицию ко всему. К языку, обзывая его закорючками. Те же девочки, что дрожат коленками под звуки французских певичек, бесятся от мягкого произношения согласных и буквы ה в иврите. Бывшие менеджеры по попиванию кофейка в офисе с пеной у рта доказывают, что ленивее израильтян нет работников. Возмущаются, что в йом-кипур ничего не работает, но гордо забивают на работу\требуют выходной первого января. Плюются от фалафеля и шницеля, требуя гефилте-фиш, как бабушка делала (опционально — курочку из КФЦ, которого в Израиле нет). И так далее, и тому подобное. И вот универсальный способ уехать, не уезжая — это мотаться в родной Питер, или Москву, или прочую большую прекрасную Россию. Заряжаться душевным спокойствием и чувством стабильности, чтобы потом опять нырнуть в беспокойный омут новой жизни. Вроде ничего плохого, но по итогу человек зависает навечно где-то между, так и не перестав быть… Кем? Я вот до сих пор задумываюсь, как ответить, когда меня спрашивают «Так ты русский?». Они-то имеют ввиду, что я из России. Не все, кстати. Если это спрашивает араб, то он искренне считает, что ты-то не этот мерзкий сионист захватчик, ты нормальный русский парень. Но это отдельная тема. Как-то раз я ввёл в глубокое беспокойство человека, который очень снисходительно говорил о тех самых «еврейских бабушках». Типа, да какие они евреи, у них так, бабушка. Но, вот незадача, оказалось, что у него папа не еврей. Объяснил ему значение слова «мамзер». Показал страницу на «еврейской энциклопедии». Он не поверил. Полез в википедию. Кажется, стал хуже ко мне относиться.
Но отвлёкся, простите. Ловлю себя на том, что когда общаюсь с туристами на работе, рассказываю им, что «А вот в России». Вроде бы понятно почему, русского прошлого у меня 25 лет, а израильского 2 года.
Но я же сделал выбор, уехал. И когда я говорю «домой» я говорю про уютную спальню в нашей (пусть и съёмной) квартире в Эйлате. А вот мой друг Ашер про Днепр(опетровск), хотя он здесь уже 4 года. Я убеждён, что первое поколение репатриантов в любом случае не натурализуется полностью. И чем дольше существует государство, тем сложнее будет. Но свободная репатриация — одна из важных основ Израиля. Покуда так остаётся, поток не иссякнет. Находят же как-то людей на таглиты. Приезжает же маса. Экономические кризисы в РФ — лучшей друг алии. И, хотят они того или нет, репатрианты, которые задерживаются в Израиле, пусть в «буферной зоне», уже не пригодны к возвращению в страну исхода. А вечное «между здесь и там» — всего лишь способ справиться с огромным стрессом, вызванным репатриацией.
Что же касается моей поездки — мне понравилось обилие крафтового и просто хорошего пива. Я был рад увидеть друзей и родственников. На этом всё. Остальное было скорее в области курьёзов и смешных историй, коих в интернетах воз и телега. Моя жизнь до репатриации, что странно, теперь видится словно черно-белый фильм. Там были люди и события, там было что-то, но это как предыдущий сезон любимого сериала. И возвращение туда, как ни странно, даёт мне больше душевного неспокойствия.
Один, пожалуй, показательный факт вам расскажу. В России теперь распространены оплаты прикладывающейся картой. У меня же виза от банка леуми по старинке, вставляется. Технологии! Восхитился я. Но потом я по делам был в банке втб24. Может дело конкретно в банке (но он, как я понимаю, достаточно крупный по РФ). В Израиле в любом гос., учреждении, или банке есть магнитное считывающее устройство для карт встроенное в клавиатуру. В России был послан в кассу. Сбербанк, как я понимаю, тем более не располагает подобным. А уж про поликлиники помолчим. Да уж, технологии, хмыкнул я.
P.S. Вчера ночью не могли уснуть из-за пьяных выяснений отношений на русском-матерном в доме напротив. Полицию, почему-то, никто не вызвал. Почему я не вызвал? Не знал куда вызывать? Просто затерпел? В кратце — у нас «русский нейбархуд». Так уж получилось, не специально. Родина слышит, родина знает. До этого нейбархуд был израильский. Разница в том, что там я делал «израиль стайл» — ломился в дверь и громко требовал прекратить, пока я миштару (полицию, то есть) не вызвал. И помогало. А здесь… Могут ведь и по морде дать? Короче, добрее надо быть к людям. И друг к другу. Это вот точно могу сказать.
Леонид Ерухимов
Мне 26 лет, я родился в чудном географическом недоразумении на границе полярного круга со звучным названием г.Апатиты, в Петербурге жил с 4 лет, на юго-западе, чуть меньше года назад репатриировался в Израиль, живу и работаю инструктором по дайвингу в городе Эйлат. Евреи у меня в семье дедушка и я. Остальные ранжируются между воздержанием и открытым неприятием национальной идентичности.
Все статьи автора Леонид Ерухимов
