«Я ничего не знал, только удивлялся плохому отношению Гринбергов к Лизе, такой приятной и доброй, и называл их Монтекки и Капулетти». Михаил Цойреф рассказывает историю предательства и давней семейной распри.
Алка, моя жена, оказалась в Одессе летом 1978-го, когда мы поехали в наш первый отпуск. У человека, воспитанного на Бабеле, Куприне и Паустовском, всегда есть особые ожидания от встречи с Одессой. Но, кроме нескольких забавных случаев (бросила письмо в уличный почтовый ящик и автоматом повернулась, чтобы идти, а сзади раздался окрик: «И ппашшла, и ппашшлааа!» — ящик был без дна, и письмо просто упало на пол), никакой «Одессы» не произошло. Даже «старенькие дворники» в белых фартуках, поливавшие дворики из шлангов в утреннем солнце, которых я всегда раньше встречал по пути с вокзала на улицу Жуковского, и те куда-то исчезли. Только в парадном у Нойки, маминого дяди, все так же, как в детстве, было темно и пахло кошками. Мама ведь была одесситкой, и там все еще жили Гринберги – бабушкины братья.
Гринберги
Все Гринберги к старости приобретали замечательного благородства серебряную … (продолжение на сайте Синагоги news.jeps.ru)
