«Клац! Между мной и ней замкнулась разорванная цепь». Белла Слуцкин — о неожиданном поступке своей бабушки-фронтовички и об Устной Торе, которая сильнее советской власти.
Сарал Мошевна Зусис (слева) в военные годы
Моя бабушка. Моя героическая бабушка-фронтовичка. Вдова офицера советской армии, летчика. Боец. Не побоявшаяся надавать пощечин какой-то офицерской жене, посмевшей ее назвать «жидовской мордой» в присутствии всего гарнизона. Сбежавшая из местечка в Ленинград — учиться, говоря только на идише. Моя «Масевна» (от Моисеевна) — так выкликали ее соседки на третейский суд, потому что ее слово — железно. Моя «железная» бабушка Сарал стояла напротив меня в платке, который она сроду не надевала, и плакала.
Год я уже жила в Израиле, в колледже для религиозных. Но что-то екнуло у меня, оборвалось что-то внутри, и я с ясностью свидетеля поняла: если летом не поеду в Россию, больше ее никогда не увижу. И я поехала.
Была пятница. Я разложила свои скудные кошерные консервы на столе и пошла зажигать свечи. На подоконнике, покрытом фольгой. Жуткий диссонанс. В окне — двор моего детства, кусты, … (продолжение на сайте Синагоги news.jeps.ru)
